«Пребывание в той больнице, где я оказалась, очень похоже на тюрьму», – рассказ девушки, прошедшей через острое отделение одной из московских психиатрических больниц, в статье Натальи Волковой «Слишком дорогая психиатрия» на портале Милосердие.ru. – «Если ты попадаешь в больницу и у тебя уже есть диагноз, никто уже ни о чем тебя спрашивать не будет – на тебе уже стоит клеймо. Персонал словно говорит: «Мы все уже знаем, и мы будем манипулировать тобой так, чтобы ты была безопасна для нас, чтобы сильно нас не напрягала». Я поняла, что нельзя вызывать скорую психиатрическую помощь, потому что ты окажешься там, где тебя попытаются расчеловечить, лишить достоинства, права голоса. Там не лечат, там просто изолируют».
По словам психиатра и психотерапевта Александра Данилина, пациент в больнице получает только один вид лечения – психофармакологию. «В России психиатрическая помощь – это стационар. Именно стационары финансируются из бюджета и только потом некоторая часть средств достигает диспансеров – амбулаторного звена. Чтобы деньги были, койки должны быть заполнены. Поэтому ПНД отправляют почти каждого на госпитализацию. ... Не стоит забывать, что шизофрения – диагноз инвалидизирующий. Фактически отечественная стационарная модель психиатрической помощи поставила на поток производство инвалидов, что не соответствует ни интересам пациентов, ни интересам государства в условиях экономического кризиса».
Возможно, изменить ситуацию в этой сфере поможет готовящийся законопроект «О службе по защите прав пациентов, находящихся в медицинских организациях, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях, и граждан, проживающих в стационарных организациях социального обслуживания для лиц, страдающих психическими расстройствами», о котором мы неоднократно писали. Служба, о создании которой сказано в ст. 38 принятого еще в 1992 году закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», но которая пока так и не создана, должна защитить права пациентов, находящихся в психиатрических стационарах (и в больницах, и в ПНИ).
Комментарий руководителя правовой группы Центра лечебной педагогики Романа Дименштейна, принимавшего участие в разработке законопроекта: «Все, что для этого нужно (чтобы включить пациента с психиатрическим диагнозом в обычный механизм осуществления права), – это представитель службы, который поговорит с пациентом, вникнет в его ситуацию, поможет составить и передать письма и документы администрации учреждения и в официальные инстанции, проконтролирует, чтобы дело дошло до своего завершения».
Законопроект, созданый в 2015 году рабочей группой, возглавляемой Министерством здравоохранения, куда входили и общественные эксперты, уже прошел необходимые согласования, однако затем Минздрав внес туда несколько принципиальных изменений, с которыми категорически не согласны разработчики со стороны общественности.
Например, Минздрав предлагает сделать создаваемую службу инструментом общественного контроля. «Но это не то, что задумывалось изначально, – объясняет Роман Дименштейн. – Общественный контроль – это прийти, посмотреть, указать на недостатки и уйти. А служба по защите прав пациентов предполагает систематическую, планомерную работу в конкретных заведениях психиатрического профиля».
Общественные эксперты выступают и против других нововведений Минздрава. Тем не менее, есть надежда, что в начале следующего года удастся создать вариант, устраивающий все заинтересованные стороны.
Добавить комментарий