Установлен порядок посещения членами общественных наблюдательных комиссий (ОНК) медицинских организаций, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях (психиатрических больниц, в которых находятся пациенты на принудительном лечении) – соответствующие два приказа Минздрава вступили в силу с 4 мая 2020 года. Комментирует юрист правовой группы Центра лечебной педагогики Павел Кантор:
Закон об общественных наблюдательных комиссиях, когда он был изначально принят в 1998 году, подразумевал, что ОНК – это группы представителей общественных организаций, которые наблюдают за местами так называемого принудительного содержания (к ним относились тюрьмы, гауптвахты и тому подобное). Согласно этому закону, члены этих комиссий могут эти места посещать и контролировать, чтобы с находящимися там людьми всё было относительно в порядке. А ведомства, которые заведуют этими местами содержания, должны принять порядки, согласно которым эти комиссии должны там действовать. И соответствующие ведомства – то есть МВД, Служба исполнения наказаний, ФСБ, Министерство обороны и т.д. – очень быстро после принятия этого законa приняли свои порядки, в которых написали, как представители общественных наблюдательных комиссий могут туда приходить и наблюдать.
Потом, в 2018 году, в закон были внесены изменения – правильные изменения, согласно которым к местам принудительного содержания отнесли также и психиатрические больницы, в которых есть люди, находящиеся там в недобровольном порядке. И, соответственно, перед Министерством здравоохранения, которое заведует больницами, встала обязанность принять порядок посещения этих заведений членами ОНК.
И тут возникла очень странная история, потому что те порядки, которые поначалу Министерство здравоохранения пыталось разработать, были по своей форме значительно более жесткими, чем те порядки, которые разработали МВД, Министерство обороны, ФСБ и так далее! То есть в тех порядках, которые предлагал Минздрав, права членов ОНК заходить, смотреть, разговаривать, общаться с людьми были гораздо более заужены и ограничены, чем в порядках для правоохранительных органов. Поэтому правозащитная общественность очень сильно этим возмутилась и довольно долго доказывала Минздраву, что на самом деле психиатрические больницы – это ничуть не более суровое, страшное и режимное место, чем следственный изолятор ФСБ, где сидят террористы, или гауптвахта, где сидят военные преступники. И что вообще-то то, что можно в тюрьме или на гауптвахте, – то же самое можно и в больнице.
В конце концов Министерство здравоохранения удалось все-таки убедить в том, что они не должны быть более жесткими и требовательными, чем ФСБ и армия. Минздрав это признал и утвердил порядки посещения психиатрических больниц примерно такие же, как порядки посещения тюрем и прочих мест принудительного содержания.
Вторая проблема, которая возникла в связи с этими порядками, заключается в том, что, если мы говорим про тюрьмы и гауптвахты, то все люди, которые там находятся, содержатся там недобровольно. Если же мы говорим про психиатрические больницы, то там вместе, в одних отделениях, в одних палатах, содержатся и люди, которые там находятся недобровольно, и люди, которые там находятся по собственному согласию и получают плановое лечение. И эта особенность данных учреждений должна была, наверное, найти свое отражение и в порядках. Предположим, например, что человек, который находится там добровольно, не хочет, чтобы посторонние люди ходили и на него смотрели. Он может, наоборот, испытывать желание никому не сообщать о том, что он здесь находится, и никому не сообщать, в связи с чем, и не вступать ни в какие объяснения ни с какими посторонними людьми, кроме врачей. Это его естественное законное право, которое тоже требует защиты, но этот нюанс не был учтен в этих порядках. Но в целом принятие этих порядков – правильный, благотворный и прогрессивный шаг.
Третий момент заключается в том, что в психиатрических больницах недобровольно находится формально две категории людей: 1) люди, которые совершили какие-то общественно опасные деяния и которым было назначено принудительное лечение по решению суда – вместо тюрьмы; и 2) люди, которые не совершили ничего плохого, но, однако, по своему поведению достаточно опасны, и им тоже была назначена судом недобровольная госпитализация. Однако есть еще «наша» категория – те люди, которые там находятся якобы добровольно, и, соответственно, на них деятельность этих порядков не распространяется. Точно так же действие этих порядков не распространяется на психоневрологические интернаты, где все люди, в отличие от психиатрических больниц, находятся – с точки зрения закона – добровольно.
Но мы хорошо знаем, что права этих людей, которые якобы добровольно находятся в больницах и интернатах, достаточно часто нарушены. А даже если и не нарушены, то свои вполне законные интересы и просьбы, и пожелания, и заявления этим людям трудно выразить, трудно сформулировать и трудно добиться их рассмотрения по существу. Именно поэтому мы и говорим, что эти ОНК в некотором смысле частично решают вопрос о тех, кто находится в психиатрических учреждениях недобровольно. Однако для людей, формально добровольно находящихся и в психиатрических больницах, и в интернатах, должны быть другие механизмы – такие как Служба защиты прав пациентов, предусмотренная статьей 38 Закона о психиатрической помощи, которую никак не могут создать. По нашему мнению, функция Службы должна заключаться не просто в общем контроле на предмет явных нарушений, но в постоянной кропотливой работе по выявлению нужд людей, находящихся в этих учреждениях, и помощи им в формулировании их обращений в соответствующие органы и организации. И эту очень важную работу никакие ОНК не сделают, хотя сами по себе они – полезный институт, много кому помогли, и очень хорошо, что они есть, и хорошо, что теперь, на основании этих порядков, они наконец зайдут в психбольницы к тем, кто недобровольно там находится, и будут их смотреть и с ними общаться.
Хотя возникает интересный вопрос – а как, собственно говоря, член ОНК, увидев двух людей, сидящих рядом на одной скамейке или лежащих на соседних кроватях, поймет, что один там находится добровольно, а другой – нет? Особенно если они еще и сами, в силу своего психического состояния, не смогут достаточно ясно это объяснить. Поэтому, наверное, ОНК, которые привыкли к простым и ясным порядкам в тюрьме, испытают некоторые затруднения при посещении психиатрических больниц. Это будет для них новый опыт и, возможно, им стоит привлечь в свои ряды представителей профильных НКО, которые специфически занимаются проблемами людей с психическими расстройствами.
Добавить комментарий