Принуждение к абортам в психоневрологических интернатах до сих пор является общепринятой практикой (см., например, историю супругов с ментальной инвалидностью или случай в Ленинградской области). Эта тема часто обсуждается и общественностью, и юристами (например, здесь и здесь). В последние годы в делах интернатов всё большее участие принимает Православная церковь, жители многих интернатов имеют возможность участвовать в богослужениях, в некоторых ПНИ, например, в московских ПНИ № 25 и № 30, настоятели православных храмов возглавляют попечительские советы. Удивительно, что при однозначной позиции Православной церкви по поводу прерывания беременности даже в тех интернатах, с которыми деятельно сотрудничают священники и сестры милосердия, пока не удается изменить эту повсеместную практику. Закрадывается сомнение – может быть, для женщин с психическими нарушениями сделано исключение?
Однозначно выраженное мнение по этому поводу можно найти в видеоблоге известного церковного и общественного деятеля протоиерея Димитрия Смирнова, председателя Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства:
Вопрос №20: Столкнулась с фактом, когда за женщину, имеющую психические нарушения, решение об аборте приняли другие люди (опекун – директор интерната – и комиссия психиатров). В интернате есть храм, священник, служат православные сестры милосердия. Оказалось, что и он, и сестры поддерживают это решение. Я в большом смущении и прошу Вас разъяснить: существуют ли в отношении беременных женщин, имеющих психические нарушения, какие-то особые церковные установления?
Ответ: Нет, конечно, и быть такого не может. Но, понимаете какое дело, нынешние христиане чаще являются больше советскими людьми, чем христианами. Вы можете спросить у людей, которые трудятся в больнице: вы не встречались с тем, что сестра милосердия подняла руку на больного? Прогневалась и т.п. Встречали. Не часто, но бывает. Как это совместимо? Больного надо понимать, жалеть – мало ли, человек ведет себя неадекватно, настрадался, или вообще плохо воспитан, или капризный. Но всё равно есть вещи, которые нельзя, которые не соответствуют ни твоей форме, ни твоему послушанию. Так же и это.
Советский человек – он не понимает. Однажды в метро (это давно было, лет 30 назад; я тогда – по глупости – очень был активный) ехали студенты, может, 1 курса, а может, старшеклассники, такие веселенькие. И я спросил: «Извините, что я к вам обращаюсь, но вот какая проблема меня мучает. Вот, например, ради того, чтобы спасти всё человечество от рака, нужно сделать не очень хорошую вещь – взять и выкачать кровь из какого-то грудного младенца, потому что из этой крови можно сделать сыворотку от рака. Потом уже можно будет брать кровь у каких-нибудь животных, но для начала нужно так. Как вы считаете, это возможно или нет?» Все сказали: «Да, ну конечно!»
Это определенное воспитание общества. Никак в голову это не входит советскому человеку, что есть такая простая заповедь – не убий. Вот «не укради» – про имущество, это люди понимают: украл у другого – обида, это как-то понятно. А убить… Особенно чужого. Там были мальчики, девочки… больше девочек. Я даже одну помню – нарисовать не смогу, но помню лицо, настолько меня это поразило. Прямо стоит передо мной картина – они расширили глаза и сказали: «Конечно!» Ни секунды не сомневаясь, без паузы.
Вот, допустим, вы первый раз забеременели и родили, вы своего отдадите на это? Каждая скажет: «Нет!» Вот в чем дело-то. Это только по отношению к чужому, к другому человеку. Я такой вопрос – «А своего?» - им тогда не задавал, это для меня очевидно. Но в принципе – то, что для Достоевского было понятно, что весь мир не стоит слезы младенца, то советскому человеку – нет. Потому что очень долго пропагандировалось, в том числе через кинематограф, что людей даже не убивают – их шлепают. Как мух – шлёп, и нет человека. Все с удовольствием говорят: «Есть человек – есть проблема, нет человека – и нет проблемы!» Смакуя, повторяют эти выражения… Ну что тут говорить.
Добавить комментарий