В Госдуму внесен законопроект, в котором предлагается внести изменения в Семейный кодекс: планируется конкретизировать понятие «интересы ребенка», а также исключить из закона положения об обязательном учете мнения ребенка, достигшего возраста 10 лет. В материале Сергея Гурьянова на портале «Известия» – разъяснения авторов законопроекта и комментарии экспертов, в том числе юриста правовой группы Центра лечебной педагогики Павла Кантора. Публикуем полный текст комментария юриста ЦЛП:
«Действительно, некоторая проблема в определении интересов, в том числе "наилучших" интересов ребёнка, существует. Насколько эта проблема серьёзна – судить трудно. До практиков правоприменения, общественных организаций и, тем более, СМИ, доходят лишь отдельные случаи. Но в целом авторы законопроекта в своей сопроводительной записке (которая тянет на полноценную полемическую статью) указывают на реально существующую проблему. Споры о том, что больше отвечает интересам ребёнка: сохранение привычного окружения или лучшие материально-бытовые и жилищные условия, совместное проживание с родителями или безопасность и т.п., действительно возникают. Как юрист, работающий в сфере защиты прав детей с инвалидностью, отмечу, что нередки случаи, когда на родителей детей-инвалидов оказывается давление с целью помещения детей в закрытые образовательные или социальные учреждения – конечно же "в интересах детей" (а на самом деле потому, что организовать помощь и образование по месту жительства сложнее, чем настоять на помещении ребёнка в учреждение).
В то же время я не могу согласиться ни с самим подходом авторов законопроекта, ни с предлагаемыми формулировками.
Авторы полагают, что у всех детей – одинаковые интересы, и достаточно их зафиксировать в законе, чтобы дать тем самым ориентир и "почву под ногами" для правоприменителя. Но согласиться с этим никак нельзя. Согласно современному представлению, у людей, в том числе детей, разные интересы, и тем более разные способы и формы защиты и отстаивания этих интересов. Закон, в частности гражданский кодекс, говорит о том, что граждане, включае детей, осуществляют права в "своём интересе". Права у всех одинаковые, а вот интересы – разные, и лучше всего свой интерес знает сам человек (а если речь идёт о ребёнке, то его родители). Именно поэтому можно перечислить в законе права (то, что авторы выдают за "интерес", например, "воспитываться в семье", "общаться с родными", это именно права), но нельзя перечислить в законе общие для всех интересы.
Что касается предлагаемых формулировок, то хотя авторы и намеревались дать конкретные и практические механизмы определения "интересов ребёнка", мне кажется, что это им не удалось. Предложенные формулировки слишком общи, а главное – противоречивы. "Наивысшим" интересом ребёнка является защита его жизни и здоровья, а "важнейшим" интересом "не разлучаться с родителями". Но ведь ни для кого не секрет, что самой частой ситуацией, требующей вмешательства, является именно угроза здоровью, а то и жизни, ребёнка от родителей или от тех условий, которые созданы родителями. В чём же интерес ребёнка? Законопроект не даёт ответа. Другой пример – с одной стороны, интерес ребёнка – это "управление родителя ребёнком", а с другой – "получение воспитания, основанного на традиционных ценностях". Но ведь весьма частая ситуация – когда родитель даёт ребёнку воспитание и образование, вовсе не основанное на традиционных ценностях. А то и вовсе никакого не даёт. Так в чём же интерес? В сохранении контроля со стороны родителя, пусть это и вредит традиционному воспитанию? Или помещение ребенка в среду традиционного воспитания и образования, пусть это и приводит к утрате контроля со стороны родителя, ущербу авторитету родителя в глазах ребёнка?
Отказ от обязательного учёта мнения ребёнка, на мой взгляд, ничем не обоснован. Да, злоупотребления возможны. Но право ребёнка выражать своё мнение, как и обязанность это мнение учитывать, – прямо закреплено в Конвенции ООН о правах ребёнка (ст. 12). Авторы законопроекта обильно ссылаются на конвенцию, но эту статью пропускают. Весь мир, включая Россию, последовательно идёт по пути расширения прав детей, в отдельных случаях даже и прав ещё не рожденных детей. Отказаться от обязательств по учёту мнения ребёнка, в том числе ребёнка 15-17 лет, значило бы сделать ничем не обоснованный "шаг назад". Можно отметить, что во многих системах "традиционных" ценностей, за которые так ратуют авторы законопроекта, люди в 15 лет и старше рассматриваются как взрослые, а тут их предлагают вовсе лишить права выражать собственное мнение.
В целом можно сказать следующее. Авторы указывают на реально существующую проблему. Многие из высказанных ими соображений справедливы или же могут послужить началом для важного и глубокого обсуждения. Но поставленная проблема не решается просто введением более или менее удачного списка "интересов ребёнка". Защитить интересы ребёнка можно, только если в каждом конкретном случае выявлять их с учётом всех обстоятельств. Учесть мнение ребёнка можно, только если в каждом конкретном случае прилагать усилия для установления этого мнения, защищать ребёнка от давления и манипуляций. Это сложнее, чем написать несколько строк в законе. Это требует повышения качества подготовки правоприменителей (судебных и социальных работников), более тщательной и внимательной работы с семьёй, а, значит, и выделения больших ресурсов для такой работы. Но успех в защите интересов детей, семей и традиционных ценностей лежит именно на этом пути».
Добавить комментарий