Публикуем фрагменты разговора про законопроект о распределенной опеке в программе «Доброволец» на Радио КП 16 мая 2021 года. Участники – председатель Правления Центра лечебной педагогики Анна Битова и сенатор от Пензенской области, основательница благотворительной организации «Квартал Луи» Мария Львова-Белова.
Анна Битова: Это очень важно – иметь распределенную опеку. Практически во всех европейских странах, опыт которых мы изучали, мы видели обязательность распределения опеки, желательность ее распределения.
Что это дает человеку? Во-первых, это дает невозможность конфликта интересов, уменьшение злоупотреблений, потому что несколько опекунов или попечителей, конечно, с разных сторон внимательнее относятся к ситуации и, в некотором смысле, друг друга проверяют. Кроме того, нагрузка на опекуна, если он полностью отвечает за человека, очень большая, и не все готовы взять. А вот если опека будет распределена, то очень многие согласны. Мы видим, согласны православные организации, другие религиозные организации, потому что видят необходимость этого. Поддерживают родители, ну и мы сами в этом очень твердо уверены. Потому что на сегодня выбор только один: либо у человека есть физический опекун (далеко не у всех есть, и это либо родитель, либо какие-то близкие родственники; не все согласны быть опекунами), либо это руководитель интерната, в котором этот человек пребывает. Получается, что опекун – тот человек, который защищает права этого человека, одновременно и организовывает всю его жизнь. Если человек чем-то недоволен, то получается, что он будет жаловаться своему опекуну на него же. Это было бы странно. Это конфликт интересов. Это то, против чего мы.
И даже в ситуации, когда человек живет в семье, хорошо было бы, чтобы у него было несколько опекунов, потому что родителям трудно за все отвечать. Выросший человек – уже не ребенок, родители стареют и уже не могут так хорошо осуществлять все опекунские обязанности. Многие родители выступают за возможность поручить кому-то часть своих обязанностей, это было бы очень здорово. Мы недавно очень внимательно изучали, как организована опека в разных странах, и везде она разделена.
Ведущий: Почему Госдума из законопроекта о распределенной опеке убрала положения, которые разрешали НКО становиться опекунами и активно участвовать в этой работе? Ведь многие НКО действительно продемонстрировали свою эффективность в работе с людьми с ограниченными возможностями и в оказании системной помощи тем же психоневрологическим интернатам.
Анна Битова: Мы уже тридцать лет работаем в этом поле и реально ощущаем, что помогаем государству во всем – и в конкретной социальной помощи, и детям, и взрослым, и их семьям, родителям, занимаемся активным распространением знаний на эту тему, обучением специалистов. Мы очень много занимаемся законодательной инициативой и, в принципе, ощущаем достаточно равномерную поддержку государства в плане доверия. И вдруг вот такое недоверие в таком важном деле.
...
Найти физических опекунов, которые полностью на себя возьмут опеку взрослого человека с психическими нарушениями, – практически нереально. Если бы можно было бы разделить обязанности (например, кто-то отвечал бы за финансы, кто-то отвечал бы за социальное проживание), то мы бы поселили этих ребят на сопровождаемое проживание – и были бы опекуны. А еще лучше, если бы была НКО-опекун, которая бы уже взяла на себя ответственность за них.
Ведущий: Складывается ощущение, что эту норму убрали только для того, чтобы ситуация, которая складывается в наших психоневрологических интернатах, не становилась достоянием общественности.
Анна Битова: Сейчас реально человек, проживающий в интернате, часто не знает, какая у него есть собственность, хотя в принципе это не сложно, и по идее это обязанность сотрудников. А у сотрудников много забот и реально не хватает рук, и в результате человек не знает, какие у него деньги на счете.
Вот у меня был разговор. Мы говорили о девушке, которой мы хотели бы возвращать дееспособность. С сотрудниками интерната мы были в хорошей прямой коммуникации – я понимала, что они искренни, и мы были абсолютно открыты. Я говорю: «Давайте вы начнете с ней изучать каталоги магазинов в интернете, смотреть, что ей нравится, выбирать, какие бы покупки ей хотелось купить, что и как». А мне говорит сотрудник: «Ну как же, она же недееспособная, и у нее сейчас нет никаких денег, зачем же мы будем ей это показывать?». Я говорю: «А как же она станет дееспособной, если она не знает, как купить эти вещи, как найти то, что тебе нравится в интернете, вообще, как жить в современном мире? Вы когда-нибудь собираетесь ее туда возвращать? Или она так и будет сидеть за забором без связи и без интернета?»
...
Непонятно, почему они не боятся злоупотреблений со стороны одного опекуна – руководителя интерната, там тоже встречаются злоупотребления, и мы про это знаем. Одним из предложений было «Пускай НКО будет единственным опекуном» – так вот, мы тоже против. Опекунов должно быть не меньше двух, это очень важно для контроля. Мы считаем, что самое важное – это множественность опекунов.
…
Еще задача – максимально удержать человека проживать дома, организовать ему занятость, организовать ему помощь, поддержку. Для людей, испытывающих трудности в уходе, сейчас страна делает систему долговременного ухода, и это очень здорово, и сейчас это уже продвигается во многих регионах. Нашей категории – людям с психическими нарушениями, тем, кому нужно попечение, тем, кому нужна опека – нужен не только и не столько уход, а больше сопровождение, помощь, подсказка. Например, человек может в принципе жить самостоятельно, но ему надо напоминать про прием лекарств. Не такая большая помощь, а мы вместо этого размещаем его в стационарное учреждение на 24 часа ухода 7 дней в неделю.
Вот этой поддержки, сопровождения в социуме у нас сейчас очень не хватает. Когда она будет организована, а также будет организовано сопровождаемое проживание для тех, кто не может жить один, будут создаваться такие небольшие группы, групповые дома или групповые квартиры, тогда мы постепенно начнем решать наши проблемы.
Буквально еще двух лет нет, как началась «взрослая» реформа. И пока нам надо менять весь законодательный корпус, и он постепенно меняется, слава Богу. Это очень сложно и требует многих итераций. Я думаю, что за то время, пока мы решим проблему с законодательством, в том числе закрепления сопровождаемого проживания, распределенной опеки, и количество профессионалов увеличится. Профессиональные стандарты надо менять, систему обучения людей, сопровождающих взрослых людей с психическими нарушениями надо менять или создавать по новой. Быстро не получится, но двигаться надо.
Есть несколько ключевых вещей, которые все держат. И одно из них – это распределенная опека.
Мария Львова-Белова: У меня под опекой восемь взрослых, недееспособных молодых ребят с инвалидностью. Они в моей семье находятся именно потому, что нет распределенной опеки. Моя некоммерческая организация могла бы взять этих ребят, и они бы жили в наших проектах. Но так как пока этой возможности нет, они находятся у меня под личной опекой. Поэтому я впрямую заинтересована в том, чтобы этот законопроект был принят, потому что я готова взять еще ребят в нашу организацию, но опека мне лично больше уже не дает.
Ведущий: А как должен измениться юридический статус человека подопечного в рамках этой реформы, если мы говорим о законопроекте о распределенной опеке?
Анна Битова: Юридический статус человека не поменяется. Но есть важная вещь. У нас на сегодня сто шестьдесят пять тысяч людей живет в учреждениях стационарных социальной защиты. Из них две трети, и больше даже, лишены дееспособности. И есть единичные случаи, очень мало, людей, у которых ограниченная дееспособность. Во всем мире уже произошло движение в эту сторону, и считается, что по возможности человеку надо оставлять хоть какие-то возможности. Если он хоть головой может кивнуть, типа «да – нет», или глазами может моргнуть, ему надо оставить возможность хотя бы какого-то выбора. В тот момент, когда мы лишаем человека дееспособности, мы забираем у него все гражданские права. Это несправедливо. Должно быть увеличение количества людей с ограниченной дееспособностью, пускай даже очень сильно ограниченных в плане возможностей финансовой сделки, и уменьшение количества людей, полностью лишенных дееспособности. К сожалению, пока это двигается очень плохо.
Добавить комментарий