К вопросу о принудительных абортах недееспособных

В последние дни неожиданно широкое освещение в СМИ получил внесенный в Государственную Думу законопроект, который регулирует процедуру искусственного прерывания беременности у недееспособных граждан (точнее, естественно, гражданок). Сама по себе идея регламентировать и урегулировать этот вопрос - в общем, правильная, поскольку сейчас этот вопрос находится в некотором правовом вакууме, что влечет за собой с одной стороны - произвол, с другой стороны - неразбериху. Однако в последнее время наш уважаемый законодатель стал нередко сначала принимать закон, а потом думать. В результате сами же депутаты, в большинстве своем неглупые и незлые (во всяком случае - незлонамеренные) люди, сначала закон принимают, а потом смотрят на него, чешут в затылке и думают: "Что же это мы такое понапринимали". Так, увы, может выйти с этим законопроектом.

Неожиданно для себя я дважды дал комментарии СМИ, сайту Милосердие и агенству Life News. У меня нет ни малейших претензий к уважаемым журналистам, но они публикуют то, что они услышали или только то, что показалось им важным. Что не всегда точно совпадает с тем, что хотел сказать я и что считаю важным я (видимо, в этом есть значительная доля и моей вины).

Поэтому все же хотел прокомментировать это не только через журналистов, но и своими словами.

Я не комментирую моральный аспект и не комментирую медицинский аспект проблемы (хотя мне и есть что сказать), поскольку не являюсь экспертом по вопросам морали и медицины. Я говорю о правовой стороне вопроса.

А именно - довольно много вопросов законодатель отдает на усмотрение суда, но при этом ПРЯМО указывает в законе критерии, которыми должен руководствоваться суд. Например.

Если суд решает вопрос о заключении лица под стражу - он рассматривает вопрос о том, может ли лицо скрыться, воспрепятствовать следствию и т.п.

Если суд решает вопрос о лишении родительских прав - он рассматривает вопрос о том, опасен ли человек для своего ребенка, участвует ли он в исполнении своих родительских обязанностей, не злоупотребляет ли ими и т.п.

Если суд решает вопрос о признании отцовства - он рассматривает вопрос, является ли человек биологическим родителем, признавал ли ребенка своим, вел ли совместное хозяйство с матерью и прочее.

Если суд решает вопрос о недобровольной госпитализации в психиатрический стационар - он рассматривает вопрос о том, опасен ли человек для себя, для окружающих.

Если суд решает вопрос о дееспособности гражданина - он рассматривает вопрос о том, способен ли человек управлять своим имуществом, вступать с другими в договорные отношения и прочее.

Если суд решает вопрос об усыновлении - он рассматривает вопрос о том, насколько потенциальный усыновитель может таковым быть, его жилищные, семейные условия и прочее.

Если суд решает вопрос о медицинском вмешательстве при отсутствии согласия лица - он рессматривает вопрос о степени опасности для жизни, о способности лица выразить свое мнение и т.п.

И так далее.

И во всех этих случаях суду, хотя бы в теории, понятно, что если он приходит к одному выводу, то он выносит одно решение, а если к другому - то выносит другое. И одна сторона может доказывать одно, а другая - другое, и кто окажется убедительнее - тот и победит.

А тут вводится некая процедура, в которой совершенно непонятно, чем должен руководствоваться суд. Вот опекун говорит: "Давайте сделаем этой недееспособной женщине аборт". Прекрасно. Но в какой ситуации суд должен удовлетворить это заявление, а в какой - отказать? Какие обстоятельства суд должен в этой связи установить? Закон не дает ответа. Выходит, суд должен действовать механически? Есть недееспособная, есть факт беременности, есть заявление опекуна - выдай разрешение на аборт? Но это профанация самой идеи правосудия. Ну хорошо, суд выдал - а дальше что? Колоть ей наркотик? Приковывать ее наручниками к гинекологическому креслу? Как это себе законодатель практически представляет?

Очень тщательно подбирая слова, я хочу сказать, что законопроект кажется мне непродуманным и способен привести к профанированию идеи правосудия и самому омерзительному и недопустимому насилию, легитимированному судебной властью.

Я не идеалист. Я понимаю, что в отношении недееспособной матери может встать вопрос о лишении родительских прав и/или отобрания ребенка для его блага. И все эти процедуры и механизмы в законе уже, хорошо ли, плохо ли, но прописаны. Но мало ли кто не может быть хорошим родителем! Полным-полно тех, кто не может, и это бывает явно видно и заранее - но никто им ПРИНУДИТЕЛЬНО, без их воли, без их согласия, без согласия опекуна, без угрозы для жизни ребенка и матери не прерывает беременность.

А вводимая процедура - влечет именно это. Если бы в закон (например, об охране здоровья граждан, или об опеке и попечительстве) были бы введены критерии и основания для принудительного прерывания беременности (на любом сроке) для некоторых категорий граждан - я бы это не одобрил, но во всяком случае это было бы юридически корректно. В материальном законе - основания, в процессуальном законе процедура. Но сейчас таких оснований в законе в явной форме нет.

Идея принудительного медицинского вмешательства в ситуации, когда отсутствует реальная угроза жизни и здоровью - представляется абсурдной. Представьте себе принудительное увеличение груди, принудительное наращивание, к примеру, волос - и Вы поймете степень непродуманности законопроекта.

Dixi.