Юрист правовой группы Центра лечебной педагогики Павел Кантор рассказывает про законопроект о распределенной опеке – так, чтобы поняли не только юристы:
«Почему так много выступлений и интервью про законопроект о распределенной опеке, но нигде нет на него ссылки? Где его можно прочитать?»
К сожалению, самому прочитать законопроект и составить о нем свое мнение затруднительно. Во-первых, законопроект называется вовсе не «о распределенной опеке», а имеет длинное и скучное название. Во-вторых, текст законопроекта, принятый в первом чтении, можно найти на сайте, посвященном законодательной деятельности. Но понять его очень сложно, поскольку состоит он из отдельных фраз и слов, которые вставляются в другие законы. Надо читать одновременно несколько законов и законопроект, на это способны только профессиональные юристы. По этой причине для широких кругов читателей содержание законопроекта можно только изложить, но не процитировать. В-третьих, и это самое главное, законопроект, принятый в первом чтении, существенно переработан. При этом, нет никакого официального варианта (например, предложенного в качестве текста для второго чтения), на разных площадках в разное время обсуждались несколько разных вариантов, ни один из них не есть утвержденный окончательно на сегодняшний день.
Что такое «распределенная опека» и зачем ее распределять?
Действительно – например, есть мама и папа, и обязанности между ними юридически не распределены, каждый из них полностью самодостаточен, нет обязанностей, за которые отвечает папа, но не мама. Или у одного ребенка-сироты два приемных родителя, два законных представителя, обязанности между ними так же не распределены. Бывают и сейчас у взрослого двое опекунов, и между ними не распределены обязанности (как правило). Так может, это и правильно, пусть будут двое, трое, четверо опекунов – и вместе все решают, друг друга подстраховывают, согласовывают и отвечают? На самом деле опека над взрослыми очень сильно отличается от опеки над детьми, перед опекуном взрослого встает больше разных и продолжительных по времени задач. Если у взрослого человека нет мамы, то практически невозможно найти того, кто возьмет на себя опеку целиком. А найти того, кто возьмет на себя часть обязанностей, – гораздо более реально. А значит, возможны такие ситуации, когда у взрослого нет ни одного «полного» опекуна, но есть два и более «частичных», из которых можно «собрать» целую опеку, и нет необходимости отдавать опеку государству (то есть психоневрологическому интернату). Предположим, есть лицо, готовое заниматься медициной и социальной помощью, но не готовое иметь отношение к деньгам и имуществу. Или наоборот. Или даже есть близкий родственник, но он не справляется со всеми опекунскими задачами полностью, и нужен тот, кто возьмет на себя часть, оставив остальное родным.
А можно сейчас по закону распределить опеку над взрослым?
Формально можно, а реально нет. Потому, что в законе такая возможность упоминается, а как это сделать на практике – непонятно (как опекун будет подтверждать перед другими лицами, что именно ему эти обязанности распределены, как отграничить зоны ответственности одного опекуна от другого, как быть, если между соопекунами недостаток координации или взаимопонимания и т.п.). Кроме того (и это тонкий юридический момент), сейчас можно распределить обязанности, а вот распределить представительство нельзя. То есть, предположим, обязанности по организации медицинской помощи распределены одному опекуну, при этом представлять подопечного перед врачами (подписывать договор об оказании медицинских услуг, например) все равно должны все опекуны вместе, а значит, смысл распределения теряется. Опекун всё равно должен представлять подопечного в вопросах, которыми ему не распределены и которыми он не желает заниматься. Потому на практике такого почти не бывает.
Почему нельзя взять успешную законодательную модель опеки и ухода над взрослыми из какой-нибудь европейской страны и использовать ее в России?
Сфера, которую регулирует законопроект, чрезвычайно чувствительная и связана со множеством демографических, экономических, социальных, даже географических аспектов. Модели, которые подходят для одной страны, не могут быть механически перенесены в другую. Например, многие модели работают в ситуации, когда есть широкий выбор разных независимых поставщиков социальных услуг, разного формата и разной стоимости. У нас рынок социального обслуживания находится в стадии формирования. К тому же и в других странах сейчас модели опеки и ухода реформируются. Тем не менее, при создании законопроекта опыт других стран изучался и учитывался.
О чем говорит законопроект (в той версии, в которой он предлагается разработчиками и одобрен федеральными органами исполнительной власти, общественными организациями и научным сообществом)?
Законопроект содержит несколько смысловых разделов, более или менее связанных друг с другом. Это:
1) Раздел о том, какие права есть у пациента психиатрической больницы и жителя ПНИ (встречи, связь, личные вещи), кто и как может их ограничить. Относится и к дееспособным, и к недееспособным, а также и к детям.
2) Раздел о том, что существует независимая Служба защиты прав, которая помогает людям в больницах и ПНИ понимать и защищать свои права. Относится и к дееспособным, и к недееспособным.
3) Раздел о том, как человек попадает в ПНИ, как он выписывается из ПНИ и как он временно покидает ПНИ (создается независимая комиссия, которая рассматривает такие заявления и следит, чтобы не было нарушения ни в одну, ни в другую сторону. Чтобы с одной стороны не сидел в ПНИ тот, кто там сидеть не хочет и не должен, а с другой стороны, чтобы человек не стал жертвой недобросовестных людей). Относится и к дееспособным, и к недееспособным, а также и к детям.
4) Раздел о том, как надо выяснять мнение и желание подопечного, если принимается решение о его жизни (будь то назначение опекуна, помещение в интернат или другой вопрос). Суть в том, что необходимо выяснить это, насколько возможно, у самого подопечного, а в той степени, в какой невозможно, – у его близких лиц, будь то родственники, бывшие опекуны, поставщики услуг и т.п. Выяснив – необходимо это мнение и желание зафиксировать и исполнять.
5) Раздел о том, что родитель либо опекун взрослого вправе составить на случай своей смерти или прекращения опекунского статуса документ о том, какого будущего, какого образа жизни, и каких опекунов или попечителей он желал бы для своего подопечного («опекунское завещание»). И как необходимо этот документ отслеживать и учитывать.
6) Раздел о том, как распределяется опека, если опекунов несколько. Как в этом случае они назначаются, как освобождаются, как отвечают, как договариваются между собой и органами опеки. Понятно, что относится только к недееспособным и ограниченным в дееспособности.
7) Раздел о том, что опекунами могут быть организации (НКО), причем как те организации, которые дают жилье («осуществляют надзор»), так и те, которые «надзора» не осуществляют, а опекают людей, которые живут в собственном жилье или жилье других лиц. Причем как одна организация, так и несколько организаций друг с другом или с гражданами. Какие требования к таким организациям, их сотрудникам, назначению, освобождению и т.п. Важно понимать, что граждане имеют приоритет перед организациями. НКО как кандидаты в опекуны рассматриваются, только если нет желающих граждан (ну или если сам человек очень хочет под опеку НКО).
8) Раздел о том, что человек может жить в интернате, и при этом его опекуном становится не интернат, а внешний гражданин, который следит за тем, как интернат обслуживает его подопечного (сейчас это возможно только с частными интернатами, государственные интернаты, как правило, берут недееспособного только вместе с опекой).
9) Раздел о том, как недееспособные и ограниченные в дееспособности участвуют в судебных процессах (как связанных с их дееспособностью, так и в других, затрагивающих их права). Сейчас в этом вопросе много пробелов (особенно в отношении ограниченных в дееспособности)
Какая связь между законопроектом и сопровождаемым (поддерживаемым) проживанием?
Модели поддерживаемого (в собственном жилье, с посторонней помощью) или сопровождаемого (вместе с группой других инвалидов) проживания (ПП и СП) реально могут функционировать только при принятии шестого и седьмого разделов законопроекта. Поскольку сейчас единственная реально предусмотренная законом альтернатива опекуну-гражданину – это опека интерната, то есть «надзирающей» организации.
Сейчас недееспособный или ограниченный в дееспособности человек может участвовать в проекте ПП или СП, только если у него есть опекун-гражданин, который и устроил его в этот проект. Именно так и происходит во всех реально работающих проектах.
А ПП и СП нужны, конечно, в первую очередь тем, у кого опекунов-граждан уже нет.
Что предлагается оставить, а что изъять из законопроекта при прохождении второго чтения в Думе?
В настоящий момент предлагается внести для рассмотрения Думы вариант, в котором нет разделов 2, 6 и 7, а, кроме того, сильно урезан раздел 9.
В таком виде законопроект не решает тех задач, которые он призван решить (в первую очередь – «легализацию» проектов СП и ПП для тех, у кого нет родственников-опекунов), с чем и связаны выступления общественности на эту тему.
Почему нельзя принять только те разделы, которые не вызывают споров, а остальное доработать и принять позже?
Дело в том, что разделы законопроекта согласованы друг с другом и приведены в систему, что делает их реально исполнимыми, а не пустыми декларациями или «спящими» конструкциями.
Например – какой смысл прописывать право проживающего в ПНИ на доступ в интернет? Мы прекрасно понимаем, что мы можем написать что угодно, но человеку просто скажут: «Не нужен тебе интернет, он только навредит, не положено». И этим всё кончится. А если одновременно прописать, что в интернате действует Служба защиты прав, то тогда не кончится. Есть право – и есть его защита, механизм реализации. Одно бесполезно без другого.
Или престарелый родитель пристроил своего подопечного в проект сопровождаемого проживания, который организовала родительская ассоциация. И желает, чтобы после его смерти ребенок продолжал жить в этом проекте, под присмотром той же ассоциации, или более дальнего родственника, который к себе жить не возьмет, но вопросы с бумагами и получением пенсии готов решать. Или их обоих. Понятно, что он боится, что после смерти органы опеки и попечительства начнут рассуждать: «Что лучше, оставить его в СП или поместить в интернат? В СП ему приходится в комнате своей убираться, за свои деньги еду покупать. В интернате ему получше будет». И тогда есть прямой смысл писать «опекунское завещание», в котором указать и под чьей опекой, и в каком месте подопечному жить лучше. А если мы понимаем, что человеку без опекуна-гражданина в принципе жить в СП нельзя – то и нет смысла в этом «завещании», понятно, что подопечный все равно в интернат уйдет, за неимением родных. «Опекунское завещание» или выявление предпочтений подопечного теряют смысл, поскольку на самом деле нет вариантов их исполнить или учесть.
Поэтому изъятие из законопроекта его продуманных частей во многом обесценивает то разумное и нужное, что в нем еще остается.
Если примут законопроект, интернаты закроют? Взрослых подопечных отберут от родственников и передадут НКО?
Нет. Законопроект создает разные варианты жизнеустройства, и создает предпосылки для развития новых моделей. Но и существующие модели никуда не денутся. Более того, если у взрослого подопечного не окажется друзей или НКО, готовых распределить между собой опеку и организовать его жизнеустройство, – то он так и отправится в интернат под его опеку. Просто сейчас в интернат отправится и тот, у кого все это есть, просто потому, что нет других вариантов. А законопроект их создает.
Зачем НКО бьются за этот законопроект? В чем их интерес?
Законопроект не предусматривает никаких выплат НКО за то, что они берут на себя опеку, и не дает им возможности использовать в своих целях имущество подопечных. НКО, занимающиеся помощью инвалидам, и сейчас получают определенную государственную поддержку, и законопроект в этом не меняет для них ничего ни в лучшую, ни в худшую сторону. Интерес НКО состоит в том, чтобы сохранить в своих проектах тех подопечных, у которых уходят из жизни родители. Многие НКО создали свои модели СП и ПП, но они понимают, что в любой момент их благополучатели могут остаться без опекунов, а значит, вопрос о том, где и как благополучатели дальше будут получать помощь, будет решаться без них. К тому же принятие законопроекта может активизировать внимание общества и государства к развитию моделей СП и ПП, которые сейчас реализуются в основном НКО.
Кроме того, НКО озабочены тем, что их помощь людям, проживающим в интернатах, недостаточно эффективна и полностью зависит от позиции руководителей интернатов, если у подопечных нет другого, «внешнего» опекуна.
О чем не говорится в законопроекте?
1) Об опеке и попечительстве над детьми.
2) О выделении государством жилья для лиц, нуждающихся в опеке.
3) О создании государством организаций, занимающихся проектами ПП и СП (на ближайшие годы это будут негосударственные или региональные проекты).
4) О назначении каждому подопечному в обязательном порядке нескольких опекунов.
5) О назначении каждому проживающему в ПНИ внешнего опекуна.
6) О гарантированном назначении каждому подопечному, оставшемуся без родных, опекуна в виде НКО или специального человека.
7) О наследовании имущества подопечного, управлении им либо о передаче его в оплату услуг опекуна.
8) О государственном вознаграждении опекунам взрослых – гражданам или НКО.
9) О создании специальных государственных организаций-опекунов, или специальных государственных чиновников-опекунов.
10) О гарантированном объеме услуг по уходу для подопечных.
11) О том, кто непосредственно осуществляет уход за подопечным.
И еще о многом другом. Есть огромное количество вопросов, связанных с психиатрией, опекой, социальным обслуживанием, – которые находятся за рамками законопроекта, и законопроект не вносит в них никакого нового регулирования. Эти и многие другие вопросы остаются в том положении, в котором они находятся сейчас. Безусловно, когда законопроект вступит в силу и начнет применяться, возникнет множество вопросов, которые потребуют и дальнейшего законодательного урегулирования, и политических и экономических решений. Законопроект – не решение всех проблем, а один из шагов на этом пути.
Добавить комментарий