1) гипотеза о механизме элиминирования эмоций в коммуникации в виде их игнорирования как феномена психической жизни или запрета на их открытое проявление;

2) гипотеза о механизме стимулирования отрицательных эмоций в виде их индуцирования у ребенка через критику, недовольство, завышенные требования и ожидания, повышенную родительскую тревогу и взращивание чувства опасности окружающего мира, а также фиксации ребенка на его собственных негативных чувствах путем присоединения к ним.

Методы исследования: 1) сочинение "Мой ребенок"; 2) лист родительских ожиданий и требований; 3) опросник эмоциональной коммуникации в семье А.Б.Холмогоровой; 4) немецкий опросник семейной динамики; 5) опросник установки по отношению к эмоциям В.К.Зарецкого, А.Б.Холмогоровой, Н.Г.Гаранян; 6) шкала тревоги Тейлора; 7) шкала депрессии Балашовой-Зунга.

Были обследованы родители 16 больных тревожными и депрессивными расстройствами и 15 здоровых детей.

1. Анализ эмоционального фона показал, что у родителей больных тревожными и депрессивными расстройствами уровень тревоги и депрессии выше по сравнению с родителями здоровых детей, хотя в основном не превышает нормы. Неадекватность эмоционального поведения, по данным немецкого опросника семейной динамики, отмечается у половины родителей больных, что значительно больше, чем в группе нормы. По данным опросника эмоциональной коммуникации, механизм стимулирования отрицательных эмоций более выражен, чем в группе нормы (66% и 53% соответственно). Еще более выражен в группе родителей больных механизм элиминирования эмоций (55% по сравнению с 41%). Отмечается высокий уровень запрета на выражение эмоций, особенно эмоций гнева (90% родителей больных) и страха (76,6% родителей больных).

2. Анализ соотношения похвалы и критики показал, что, по данным самооценки, родители больных больше критикуют своих детей, чем хвалят (из 100% высказываний в адрес ребенка 43% похвалы и 51% критики). В норме соотношение обратное.

3. Анализ образа ребенка на основании сочинения родителей показывает преобладание отрицательных качеств (в два-три раза) над положительными (в норме соотношение обратное). Родители больных дают более категоричные и однозначные характеристики детям, тогда как родители здоровых более терпимы к негативным, с их точки зрения, чертам своих детей. Родители здоровых детей больше пишут об эмоциональной жизни ребенка, о его общении со сверстниками. Эти темы почти не затрагиваются родителями больных, они больше сосредоточены на своих переживаниях по поводу ребенка (в два раза больше информации о себе по сравнению со здоровыми), чаще перечисляют формальные биографические данные о детях.

4. Анализ ожиданий от ребенка показывает, что родители больных хотят видеть в ребенке в два раза больше положительных качеств, чем, по их мнению, он имеет на данный момент. При этом они склонны придавать большое значение достижениям целей и послушанию, что в меньшей степени акцентируется родителями здоровых.

5. Анализ данных опросника семейной динамики показывает, что в семьях больных наблюдаются значительные трудности в адаптации к новым циклам семейной жизни, а также трудности при решении возникающих трудностей и проблем. Почти в половине семей больных отмечаются трудности автономного функционирования у членов семьи.

Практическое значение исследования заключается в экспериментально-психологическом обосновании необходимости привлечения всей семьи при лечении тревожных и депрессивных расстройств. Основными мишенями системной семейной психотерапии являются изменения механизмов эмоциональной коммуникации с акцентированием важности свободы эмоционального самовыражения и уменьшением количества отрицательных эмоций. Здесь особую важность приобретает изменение пропорции критики и похвалы в адрес ребенка, большее понимание эмоциональных потребностей ребенка и меньшая фиксация на достижениях и успехах, нормализация эмоционального состояния самих родителей, увеличение адаптивных возможностей семьи при преодолении стрессов и встающих перед семьей задач.